У

Не знаю как у вас, а у нас в городе полно уникалов. Без приключений даже семечек у бабушек нельзя купить. Вечно услышишь что-то такое — от чего смысл жизни откроется. А буквально через пять минут после этого случится эдакое нечто, и уже не будешь знать, что с этим смыслом делать. Нашим даже в Кандалакше в стройотряде сказали: «будете много шутить, заставим вас рыть четырёхквадратную яму, размером куб на куб в вечной мерзлоте!» А станешь объяснять, что мы это серьезно, сразу: «круглое носить! квадратное катать!» В общем, сколько волка не корми, а слона всё равно будет больше. Или — у слона… хотя это уже совершенно детали.
А вот Марьян — чем не уникал? Или кореш его — Фурта? Веселые же люди! Медицинские! Если напьются до творческого состояния, то индивидуального подхода требуют. Вот, например, к Марьяну, когда он пьяный, нельзя в костюме и в галстуке подходить. Скажет: «ты что мальчик пришёл стишки нам тут почитать? Вот такой вот чистенький, бритенький и стишки, да? Вот сейчас станешь на табуреточку и начнёшь? А где твоя табуретка?» И если есть в округе табуретка, то человеку в костюме тоскливо совсем приходится: «где табуретка-то твоя? А? А вот твоя табуретка!» В общем, любит Марьян людей полечить. Но активно, совсем на себя не похоже, лечит только когда пьяный увидит при галстуке кого. А пока Марьян попавшийся под руку прилично одетый народ табуреткой лечит, пьяный Фурта начинает плакать… А потом берет мальчика маленького какого-нибудь, какого найдёт, отведет его в угол — и давай, рыдая, ему говорить: «знаешь, мальчик! а ведь я педиатр!»
А потом когда первая часть марлезонского балета подходит к концу, идут Марьян с Фуртой к девчонкам в реанимацию… Поболтать. Ну, понятно, водку берут. Закуску. И до того забалтываются, что пойти потом никуда не могут. А девчонкам-то что… они, ведь, тоже медицинские. Возьмут и положат Марьяна с Фуртой в реанимационную палату. Правда, один раз казус случился: с утра главных врачей понавалило, а Марьяна с Фуртой ещё ветром судьбы из реанимации не унесло. Ну, и зашли главные в палату, а там пьяные валяются. Главные как увидели, да как разорутся: «Вы что девочки!!! Совсем с ума посходили!!! Почему у вас больные без капельниц? Почему без подключичек???» А девчонки-то за работу держатся! Сразу Марьяну с Фуртой — и подключички, и пару капельниц для верности и бодрости! Сработали девчонки быстро — потому как еле в реанимацию попали… в смысле — устроились. А до того ходили и просили всех: «Возьмите нас! Денег нет совсем! А мы больных лечить хотим!» А так как, пока денег нет, кто что хочет и может давно уже никого не волнует, ходили девчонки долго. Пока в морг не забрели. Забрели и говорят: «Возьмите нас! В хорошем смысле этого слова!»
А им в морге и отвечают: «Кем же мы вас возьмем, девочки? Места у нас только для пациентов остались»
А девочки и сказали: «Да хоть кем! Да хоть сторожами!»
А им в ответ: «Какими сторожами? Наши пациенты не убегут!»
Смеялись все долго. А потом позвонил патологоанатом один своему корешу — за девчонок попросил. Так с реанимацией и сложилось всё. А с реанимацией у разных людей по-разному складывается. Тут вера в себя и самоотдача важны. И смысл жизни там быстрее понимается, потому как время там не течет медленно. Поэтому и учишься многому сразу.
А недавно я такую картину наблюдал: едет по дороге мерседес последней модели со скоростью 40 км/ч. А сзади — куча машин. И не обгоняет никто. А в мерсе только девочка — молоденькая совсем — за рулём. А весь мерседес буквами «у» облеплен. Чтобы видели — что тренируется человек. Для того и машину купили. А пока мерседес мимо проезжал, я четырнадцать букв «у» насчитал. В общем, весельчак машину девочке этой оформил. Не иначе.
Я к чему веду?! Просто непостижимым образом в мире связано всё. А наших уникалов где сейчас только нет. И поэтому многим теперь не грустно.