Правила группы как терапевтический фактор

а также справедливость их использования внутри и вне терапевтического процесса

Справедливость и правильность – не является одним и тем же. По сути, правильность – это то, что соответствует правилам. Справедливость – это то, что содержит элементы правил, но ими не ограничивается. (справ… = с правилами).

В общем виде справедливость можно определить как понятие о должном, содержащее в себе требование соответствия деятельности и вознаграждения за него. При этом вполне уместно говорить о необходимости соответствия прав и обязанностей, преступления и наказания, заслуг и их признания, а также важности соответствия роли различных социальных слоёв, групп и индивидов в жизни общества и их социального положения в нём. В философии Древнего Востока и Древней Греции справедливость рассматривалась как внутренний принцип существования природы, как отражение физического порядка в порядке социальном. Согласно Домицию Ульпиану (что, по сути, соответствует римскому праву) справедливость трактуется как субъективная категория, как «постоянная и неуклонная воля воздавать каждому его право». Базовой, архаической, и в то же время объективной сущностью справедливости можно считать равенство.

Тема равенства и справедливости неоднократно звучала в работах различных философов и социологов. Среди них можно выделить Джона Локка и Герберта Спенсера.

 Кроме формальной стороны в справедливости есть что-то, на первый взгляд неуловимое, что, вроде, всем понятно. При этом это неуловимое можно разделить на три части: эмпирическую, чувственную и трансгенерационную. Т.е. часть, основанную на опыте, другую часть, основанную на ощущении (некоем ощущении справедливости), и, наконец, часть, полученную от предыдущих поколений. Справедливость имеет неоднозначный, но всеобъемлющий характер. Может претерпевать некоторые изменения в зависимости от социо-культурных факторов, но не ограничивается ими. Правила являются более формализованным конструктом. Часто имеют определенные границы использования, конкретных авторов, могут быть дополнены и расширены. Можно говорить о синтетической природе правил. В них могут быть заложены как общие представления о целесообразности, так и личные интересы людей, которые их создают. В идеале правила формулируются на основе справедливости, формирование же справедливости на основе правил выглядит несуразным. Поэтому справедливость первична. И правила, и справедливость, по сути, всегда динамичны. При этом правила могут требовать пересмотра даже в связи с незначительными изменениями окружающей реальности. Справедливость, источником которой являются общности людей и их взаимодействия, создается незримо, и претерпевает изменения эволюционно. Попытки менять справедливость революционными методами, создают основу для возникновения социальных катаклизмов, могут являться источником продолжительного напряжение в обществе, подрывают моральные и нравственные устои. Справедливость более устойчива, чем правила, в том числе и потому что не имеет жестких границ. Чем выше дом, тем его конструкция должна быть более гибкой. Небоскреб значительно гибче более низких домов.

— Иосиф Сталин не поменял своего сына Якова на Фридриха Паулюса. Правильно ли он сделал?

— Да, правильно. Если бы Сталин это сделал, то он применил бы двойные стандарты. А так все в обществе остались равны… но я бы поступил иначе.

Я не соответствую правилам, я соответствую себе.

Правила группы – это нечто меняющееся в зависимости от состава участников. Возможность человека создавать, формулировать правила, способность следовать им очевидно связано с эго-функцией. Потому что следовать или не следовать правилам – это уже выбор.

Люди – существа коллективные, развивающиеся в группе, в общности. Общность при этом создает базу как для эмоционального, так и для когнитивного роста, во многом влияет на формирование идентичности. Совместные действия, принятие коллективных решений, выработка общих правил работы группы, могут служить для установления устойчивых тесных эмоциональных связей между участниками. При этом гибкость вырабатываемых правил, их согласования внутри группы и гибкость их трактовки, повышает качество как творческого приспособления, так и адаптивность участников терапевтического процесса.

Отсутствие устойчивых трансгенерационных связей, а также близких эмоциональных связей внутри нуклеарной и расширенной семей, неустойчивая, диффузная идентичность как следствие такого отсутствия, может влечь за собой индифферентное или гипертрофированное отношение к справедливости.  Если у человека нет устойчивого ощущения и понимания справедливости, то он цепляется за правила, как за нечто, что связывает его с другими людьми, дает возможность получить их поддержку, по крайней мере, в рамках исполнения, следования этим правилам.

Справедливость это еще и элемент свободы. Равно как и возможность участвовать в создании правил. Способность и возможность следовать своим правилам или тем правилам, в создании которых участвовал, похоже, напрямую связано с принятием себя.  Быть равным себе. Быть ответственным за себя и за свои поступки.

При этом ригидность в следовании правилам и трактовке правил, очевидно, связано с вопросами идентичности. Не принятием себя таким как есть. Невозможность роста – в связи с невозможностью собственного понимания. Также это может быть связано с несчитыванием реальности или страхом перед ее тестированием. За слепым следованием правилам, равно как и их активно-агрессивным пропагандированием может стоять страх встретиться с реальностью, а также – с самим собой. При этом маркером может быть не только слепое следование правилам, но и нарушение их и неосознанность этих нарушений.

Еще одним фактором является взывание к правилам, а не к справедливости, а также устойчивая спутанность этих понятий. Нарушение правил группы подобными клиентами могут быть восприняты как агрессию лично против них. Не исключен вариант, что такой участник группы свой шизоидный процесс начинает путать с невротическим. С этой спутанностью подобный клиент может пытаться спрятаться за высокомерием, уйти в достижения и т.д. Обращение с данной ситуацией может базироваться на дифференциации справедливости и правил. Озвучивание информационных размышлений о том, что правила и справедливость ни одно и то же. Люди меняются и правила меняются вместе с ними. Справедливость более емкое понятие, чем правила, потому что правила не могут объять все. А всеобъемлющие понятия не могут быть предельно строгими и абсолютно точными. Правила имею определенные пределы, а пределы справедливости определить практически не возможно.  Еще одной терапевтической стратегией может выступать придание важности и ценности оттенкам и мелочам.

Возможность опираться на себя, возможность нарушать правила, делать выбор, брать за это ответственность. Сама возможность выбора – условие свободы – выбор морально-этический и даже эстетический – следовать правилам или нарушать их. Всё это дает возможность развития и личностного роста, потому что выбор – это всегда мотивация и работа.

Чувства направлены на ориентировку в пространстве. В правилах гораздо меньше чувств, чем в справедливости. Ошибки можно классифицировать как нечто не соответствующее правилам. При этом оговорка могут в том числе свидетельствовать о недостатке свободы выражения собственных мыслей, себя, своей сущности.

Справедливость имеет неоднозначный, но всеобъемлющий характер.

Возможно, дифференцировать правила на важные, незыблемые и те, которые не существенны и/или могут быть подвержены корректировке. В этом дифференцировании лежит возможность связать свой внутренний процесс с групповыми процессами, пройти интеграцию с группой, а значит и со своими потребностями и самим собой.

Правила – это всегда внешняя форма. Процесс роста не возможен, если правила не интегрируются, не ассимилируются. Потому что когда внешние действия не соответствуют внутреннему содержанию, человек не соответствует сам себе. Не возможно понять кто ты. В этом случае, согласно теории парадоксальных изменений, рост не возможен. Не соответствие себе может рождать стыд, стимулировать раскачивание идентичности.

В правильности для любых людей есть сладость. А для того, чтобы самые сладкие вещи сделались горькими, не были приняты, нужно кормить ими насильно. Потому что у свободы есть вкус сладости, и у сладости есть вкус свободы.

Меняя правила, взывай к справедливости.